Саид закинул в костёр пучок мха, сделал пару шагов назад и замер, наблюдая за выброшенным в  воздух столпом белого дыма.
Солнце пекло так, словно выживших с неба сбросило прямиком в ад. На ад походило и всё происходящее вокруг: местами всё ещё тлеющие обломки самолёта, разодранные куски металла и едкий запах сгоревшей резины. Но хуже всего было другое - сладковатый аромат разлагающего мяса. Умершие медленно гнили в ловушке покорёженного фюзеляжа, а выжившие опасливо сторонились этого гигантского могильника.
Люди выли, как раненые животные, сновали туда-сюда в поисках вещей или в теплящейся ещё надежде найти кого-то из своих близких. Недалеко от фюзеляжа выжившие оборудовали импровизированный госпиталь, нашёлся даже доктор, к которому уже выстроилась целая вереница пострадавших.
Обычные для катастрофы кадры. Всё это было неприятно, но вполне терпимо. За исключением одной небольшой детали: люди жались друг к другу, делились на группы, и жаркий воздух вокруг так был пропитан страхом и недоумением. Вчерашний шум из джунглей напугал их, выбил из колеи ещё больше, чем само крушение.
Самое странное, что даже сам Саид чувствовал нечто похожее. Не сказать, чтобы невиданный монстр вселил в него панику, но озадачил знатно. А это уже кое что, если иметь в виду весьма богатый жизненный опыт иракца.
Одно было совершенно точно: оставаться дальше на этом острове не хотелось совершенно.
Саид провёл рукой по волосам. Движение отдалось болью где-то под лопаткой. В целом он чувствовал себя вполне терпимо и считал вполне закономерными то, что некоторые привычные движения теперь стали весьма болезненными. Он цел, относительно здоров и не настолько ипохондричен, чтобы тревожить и так востребованного доктора по пустякам.
В центре всего человеческого балагана горел костёр. Белый дым взвивался высоко в небо, а Саид стоял рядом, прикидывая, сколько раз ещё он сможет сходить в джунгли за мхом и дровами, прежде чем встретит там виновника ночного шума. Перспектива бесславно погибнуть после столь чудесного спасения совсем не радовала. Как не радовало и отсутствие хоть какого-то оружия, чтобы обороняться от лесных пришельцев.
Хорошо бы было разжечь ещё пару костров, но люди были слишком увлечены обсуждением вчерашнего происшествия, и иракец не собирался их отвлекать. Пусть лучше они претворяют свои переживания в слова, чем позволят панике медленно расти в их сердцах. А к кострам можно было вернуться и позже, в конце концов, дым был и так достаточно заметен.
Однако факт оставался фактом: спасатели явно не спешили вызволять их с острова, что казалось Саиду очень странным, ведь самолёт должен был послать первые сигналы бедствия ещё в воздухе, когда их отнесло от курса. Они не могли быть больше чем в дне лёта от хотя бы какого-то материка, так где же спасительный шум мотора или белеющий на горизонте корабль? Окружающие тоже чувствовали неладное, и поэтому то и дело оборачивались к воде или задирали головы к небу.
Всё это было странно, но вполне объяснимо. Спасатели могли не иметь их точных координат и обыскивать ближайшие острова, или, оценив масштабы катастрофы, временить, собирая бригаду. Оставалось только поддерживать сигнальный костёр и вглядываться в полоску горизонта, вздрагивая каждый раз, когда на периферии зрения появлялось тёмное пятно летящей птицы.